Олег Дорогань "Не погуби мелодию в душе"

Свойство поэтического слова таково, что одни и те же слова и риф­мы, иначе расставленные или даже слегка переставленные, настраивают нас на совершенно разные музыкальные волны. И одни из них слагаются в мелодию, трогают чувства или же охватывают всю душу, а другие в ней не звучат.

У поэтессы Нины Груздевой в сборнике избранных стихотворении «Часы песочные» они звучат, русские проникновенные мелодии.

Ах, какой высокий в небе день

И жужжит парящий зной,

Облака как гуси-лебеди,

Проплывают надо мной.

Здесь чувствуется тяготение к ритмико-музыкальной рифме с некоторым интонационным сдвигом, что вполне в духе русской песенно-поэтической традиции. Вслушайтесь: «В небе день - лебеди».   Искусная рифма, по-русски звучащая.

Не случайно в свои стихи поэтесса допускает лишь те слова, которые душой поются. Найдут ли они своего зоркого и чуткого талантливого композитора, который положит их на музыку, да так, что запоет эти песни народ?! Хочется верить. Ведь и ритмика ее стихов вполне соответствует духу нашего стремительного времени в медлительных пространствах вселенной.

Где-то месяц плывет во ржи,

Где-то плачут от счастья люди...

Удержи меня, удержи -

Больше ночи такой не будет!

Здесь и лирический мотив ищу­щей себя в любви, и щемяще-трагическая нота ее предопределенности. «Что-то главное в нас умрет - Будем сами в том виноваты».

Поиск себя в любви, ее приливах и отливах, соответственно, сопровождается поиском выразительных средств. И даже при некоторой изломанности их можно положить на мелодию. «Все равно И в аду Не сожгут - Не за что, Вновь до рая Дойду За твоей Нежностью!"

Напор, экспрессия молодого чувства еще перехлестывает через край, а уже начинает появляться смирение перед несбыточностью своих надежд и устремлений.

Кричу почему я:

Его не догонишь!

Его поцелуи

Щекочут ладони.

Щекочут, смеются

На радость? На горе?

В душе остаются

Надолго, на годы.

Со временем лирическое состояние автора все реже и реже станет выходить из берегов. И рифма станет более сдержанной и выверенной. В сердце сложит­ся целомудренность, а у мыслей появится мудрость. Начнется осень чувств, но она их не погубит забвением, а сохранит памятью светлого прощания с легким вздохом прощения.

У плетня пустеющего сада

Снова провожаю журавлей.

Милый друг мой, мне уже не надо

Опоздавшей нежности твоей.

Такая элегическая романсовость в стихах знаменует собой зрелость чувств. Утоление личной боли поэтесса находит в сопереживании другим поэтам. И тогда даже интимная лирика становится вдруг всеобщим достоянием. Она интимна настолько, насколько сердце поэта распахнуто миру. И тогда ветер и все поветрия времени вторгаются в него и мужественно встречаются им. А у памят­ника Н. Рубцову у Груздевой появля­ются такие пронзительно-мудрые строки:

Ты жил, как Бог,

без хлеба и без крыши,

Любой приют -

твой временный причал,

Ты говорил -

народ тебя не слышал,

Народ других

 провидцев привечал,

...Давно звенит

твое святое имя.

И все, твоей

причастные судьбе, -

Провидцы - оказались

вдруг слепыми...

О, как они завидуют тебе!

В свое время известный поэт Илья Сельвинский назвал Нину Груз­деву «певчей птицей» отечественной поэзии, причисляя ее имя к плеяде лучших поэтесс страны. Только она не умела выполнять в литературе социальные заказы. И за это была покарана чиновниками от литературы долгим молчанием, точнее фигурой умолчания. Но поэтесса не молчала, она писала, без всякой надежды на издание, пока наконец не засияла вновь ее звезда. В 1995 году вышли в свет сразу два ее поэтических сбор­ника: «Твое имя» и «Воскресение».

Возраст поэтессы - это возраст, который можно дать ее стихам. Вопреки тому, что в издании поэтических книг ей долгое время было отказано и она была обречена на изоляцию от читателя и непризнание, Нина Груздева не потеряла лирического дыха­ния, свежести и непосредственности восприятия мира. Вступая в осеннюю пору своей жизни, она сохранила ве­сенние краски. Вместе с тем в ее по­эзии появляются метафорически-философские стихи.

Средь мира бодрствующе-спящего,

Средь суеты и сора пошлого

Шуршат песчинки настоящего,

Спешат из будущего - в прошлое.

Не случайно и сборник избранно­го назван так: «Часы песочные». Зримо и точно найден центральный клю­чевой образ. Наши биологические часы в тесном взаимодействии с ча­сами духовными, наверное, имеют свойство песочных часов: они требу­ют, чтобы внутри нас вовремя совершались некие перевороты, шло по­стоянное обновление, согласно известному закону отрицания отрицания. При этом философская метафора не мертвит ее поэзию, остается музы­кальной, вырастает из народно-поэтических корней, выпархивает из рус­ского романса. Образ песочных часов настолько пластичен, что за внешней оболочкой слов угадывается осиная их талия, стягивающая их, пропуская песочную струйку из верхней чаши, символизирующей сгусток потенциа­ла будущего, в нижнюю. И нижняя тут же наполняется прошлым временем. Или - будущим?

Однажды поэтесса себя заклина­ла: «Не погуби мелодию в душе». Это заклинание и сегодня так необходи­мо, так насущно для каждого из нас. Можно и не быть поэтом и певцом, не иметь музыкального слуха, но мелодией становится сам жизненный по­рыв, ее весенний прилив и осенний отлив, наше пробуждение и преобра­жение, духовная мотивация всех на­ших устремлений.

Не погуби мелодию в душе - не погуби духовности в себе!

Олег Дорогань. Не погуби мелодию в душе. –

Российский писатель, №9, 2003: Красный Север, 16 июля 2003 г.